Олексин и Топузидис закончили войну за табачный рынок Беларуси. Оба проиграли. А вот кто, кажется, победил

Белорусский табачный бизнес — тема, регулируемая сложными механизмами лицензий и квот. Помимо государственного завода в Гродно, производить сигареты могли (наверное, это уже правильное слово) только два человека: Павел Топузидзис и фаворит Виктора Лукашенко Алексей Олексин.

Читайте историю коммерческого взлета Павла Топузидзиса: «Олексин — это Виктор, Топузидис — это Дмитрий». Захватывающая история бизнеса Павла Топузидиса

Все три игрока зарабатывали на разном.

Топузидзис, имея эксклюзивные контракты с British American Tobacco (BAT) и Japan Tobacco International (JTI), зарабатывал на аутсорсинге для западников, а также продавал пару собственных марок на внутреннем рынке.

Гродненская фабрика только наполняла внутренний рынок дешевыми сигаретами, а вот продавать их уже было премией для друзей семьи. На реализацию сел Олексин, заставив страну «Табакерками», а излишки гнали контрабандой на Запад.

Дело пошло так хорошо, что со временем возникла потребность поставить еще один завод — уже частный, олексинский.

Конец этому условному равновесию положил 2020 год и широкие секторальные санкции. Номенклатура разрешенного из Беларуси на Запад экспорта сильно сократилась, ослабли железнодорожные потоки, а вместе с ними — возможности для заворачивания контрабанды. В основном ее возили в вагонах под, условно, присыпкой из калия или древесной стружки.

В таких условиях борьба за внутренний рынок, который раньше казался несущественным и ненужным, обострилась. За счет более широких связей и больших возможностей Олексин буквально за полтора года загнал Топузидзиса в андеграунд, лишив его возможности продавать свою продукцию хоть где-нибудь, кроме собственной сети распространения в «Короне». Соответственно, и квоты на производство для Топузидзиса были урезаны.

Читайте также: Олексин душит Топузидиса. И близок к успеху

Можно было бы задаться вопросом, а почему и вовсе не завладеть чужим заводом, если имеешь административные рычаги? Наверное, контракты с американцами, построенные на личных отношениях, в некотором смысле защищали Топузидзиса от рэкета — без долгосрочных контрактов бизнес становится менее устойчивым и превращается в лотерею, в которой можно не выиграть.

С введением американских санкций против Топузидзиса сотрудничество с корпорациями угасло само собой. Значит, для Олексина открылось окно возможностей? Нет.

Конец войны оказался неожиданным и разгромным для обоих.

По информации «Нашай Нівы», ни один ни другой не получили квоты на производство сигарет в 2025 году. Открытой информации об этом нет — распределение квот не публикуется в открытом доступе. Но об этом нам сообщили люди из отрасли, владеющие фактурой. По их словам, в 2025 году квоты на производство сигарет для реализации на внутреннем рынке для фабрик Олексина и фабрики Топузидзиса «почти равны нулю». С наполнением внутреннего рынка, мол, справляется и гродненская фабрика.

А саму ситуацию наши собеседники рассматривают как настойчивое приглашение обоих к обсуждению продажи заводов: чем дольше фабрики Олексина и Топузидзиса будут стоять без дела, тем выше будут их обязательства относительно активов, тем меньше будет конечная цена. Соответственно, чем раньше согласишься — тем больше сохранишь, а надеешься пересидеть — еще и останешься должен.

Но кто сегодня в настолько хорошей форме, чтобы лоббировать обрезание квот и принуждать к диалогу Олексина и Топузидзиса? Кого и за что члены семьи Лукашенко могут одарить правом зарабатывать на хоть и обмелевшей, но все еще прибыльной контрабанде, особенно если у них есть надежда на приостановление санкций?

Время покажет, но собеседники «Нашай Нівы» высказывают предположение, что счастливыми владельцами табачных фабрик с наибольшей вероятностью станут люди из первого круга хоккейного тренера Николая Лукашенко, на данный момент самого влиятельного человека страны (не учитывая семью Лукашенко) — Дмитрия Баскова.

Павялічыць

• 0
• 1
• 3
• 3
• 0
• 0
• 2
• 0